В 1930 году в Москве одновременно были введены в эксплуатацию две крупные бани-купальни, соответствовавшие новому типу «комбината гигиены и здоровья». Одна была выстроена Н. Гундоровым в Бауманском районе, вторая — С. Паниным в Рогожско-Симоновском. Хотя бани проектировались практически одновременно (с 1928 года) и одной строительной организацией — строительной конторой Московского коммунального хозяйства (трест «Москомстрой»), выбраны были разные проекты, отличающиеся планами и пропускной способностью. Баня-купальня Панина, расположенная возле заводов АМО и «Динамо», должна была справляться с большим потоком рабочих, живших в новых кварталах возле заводов. Строительство можно назвать «народным» — на деньги займа Моссовета. Судя по тому, как данный факт был торжественно указан на фасаде над входом, а также специально отмечался в статьях, это был редкий случай удачно завершённой стройки за счёт «сбережений трудящихся». Сергей Васильевич Панин — архитектор-инженер, окончивший в 1921 году Московский политехнический институт, — спроектировал здание-самолёт (по легенде, план воспроизводит знаменитый аэроплан 1910-х годов «Илья Муромец»), занявшее участок в 10 000 квадратных метров.

В центральном высоком объёме был расположен главный вход с гардеробом, бассейн с трибунами и раздевалками, в боковых двухэтажных крыльях — бани. В комплекс входили также парикмахерские и кабинеты врачей. Считалось, что за час банно-душевые отделения могли пропустить не менее 408 человек при расчёте 1 час в бане и 40 минут в душах и ванных.

Железобетонная чаша бассейна приподнята над уровнем земли на этаж — под ней расположен вход, гардероб и ранее располагался буфет. Таким образом, дно бассейна становилось доступным для осмотра. Массивность, вес бассейна в вестибюле были подчёркнуты уклоном потолка, вторящим изменению глубины чаши, и монументальными крупными балками.

Сам бассейн размером 25 на 14 метров и глубиной от 1 до 5 метров на момент строительства считался одним из крупнейших крытых бассейнов в СССР. Освещался он естественным светом из больших окон, на сегодняшний день частично перекрытых. По сторонам от бассейна расположены раздевалки (мужское и женское отделения), на которые опираются ряды трибун. Нерасчленённый высокий объём бассейна, перекрытый большепролётными дугообразными фермами с многометровыми вертикальными окнами, подспудно вызывал ассоциации с храмовым пространством, настраивая купальщиков на торжественный лад.

Авторы статей о Рогожско-Симоновских банях подчёркивали, что российская антисанитарная традиция мытья в парильнях и мыльнях с непременными шайками и тазами ещё очень жива и полностью исключить их из новых проектов, заменив душами и ваннами, невозможно. Именно поэтому Панин в боковых крыльях купальни запроектировал бани, где на каждом этаже находилось по два отделения — мужское и женское, в которых были парильни и мыльни на 75 человек и по 10 душевых кабин и 6 ванн (на втором этаже ванн не было, но было 20 душей). Хотя здесь и нельзя было обнаружить витражи и мозаики, как в венском проекте, тем не менее интерьеры были решены изобретательно. В частности, перегородки в душевых кабинах были выполнены из стеклянных пластин Монье (с металлической сеткой), что позволяло лучше освещать внутреннее пространство.

Вход, оформленный крупной надписью «Купальня-баня построена на средства займа Моссовета. 1928–1930», был обращён в сторону цехов завода АМО ЗИЛ и находился в щели «хвостовой части» здания, поэтому в качестве главного фасада с самого начала воспринималась противоположная сторона, ориентированная на северо-восток — на ось жилого квартала с домами для рабочих завода АМО. Этот монументальный фасад со скруглённым верхом, вторящим форме перекрытий бассейна, фланкирован двумя «башнями» (водокачками) — полуцилиндрическими высокими объёмами, в которых расположены лестницы, а наверху резервуары для воды. Этот неожиданный приём решил сразу две задачи — запоминающийся монументальный образ и хороший напор воды в трубах.

Бане-бассейну удалось безболезненно пройти эпоху «освоения классики». В интерьерах не появилось ни лепнины, ни прочих декораций на потолках. Установленные на лестницах вазоны со звёздами и две гипсовые скульптуры на балконе — «Пловчиха» («Прыжок в воду» Ромуальда Иодко 1933 года, бронзовая версия которой была установлена в 1937 году в ЦПКиО, а гипсовые копии разошлись по паркам всего СССР) и «Спортсмен» неизвестного автора — выглядят органично, подчёркивая масштаб и лапидарность интерьеров. За 85 лет общий характер центрального пространства — бассейна — практически не изменился: метлахская плитка и плитка на стенах, масляная краска, контрастный свет из узких окон, фермы перекрытий, лучами расходящиеся рёбра балок над лестницами, скульптуры. Остальные интерьеры, конечно, были кардинально обновлены в 1980–2000-е годы. Серьёзным ударом стало строительство вплотную к зданию участка Третьего транспортного кольца, когда бассейн лишился правого крыла. Тем не менее, несмотря даже на эти потери, фасады и интерьеры его в редкой для архитектуры эпохи авангарда сохранности, особенно по сравнению с современным состоянием Бауманских купален (теперь Дворец водного спорта), перестроенных до неузнаваемости как снаружи, так и внутри в 1960–1980-е годы.

На фоне практически повсеместных сносов и реконструкций бань и бассейнов 1920–1930-х годов в Москве купальни Рогожско-Симоновского района Панина остаются в столице единственным архитектурным памятником такого масштаба, воплотившим утопические мечты эпохи авангарда о создании гигантских «гигиенических цехов» для выковки нового, социалистического человека.

В статье использованы материалы из книги «Купальня-баня Рогожско-Симоновского района», А. Селивановой, И. Старкова, П. Зуевой (2016).